Лингвист ДВ
Заходите в библиотеку
Пятница, 29.03.2024, 08:51


Приветствую Вас Гость | RSS
Главная Каталог файлов Регистрация Вход
Меню сайта

Категории каталога
О произведениях [7]

Наш опрос
С чего должен начинаться процесс информатизации школы?

Всего ответов: 274

Главная » Файлы » Поэтика » О произведениях

Анти-Петербург А.А.Ахматовой
[ ] 31.05.2008, 18:25
ПЕТЕРБУРГСКИЙ ТЕКСТ А.А.АХМАТОВОЙ.

Вся
жизнь моя связана с Ленинградом -

в Ленинграде я стала
поэтом, Ленинград

стал для моих стихов
их дыханием.


А. А. Ахматова.

В творчестве А.А.Ахматовой перед читателем проходят профили многих городов: Москва, Павловск, Бахчисарай, Царское Село, Петергоф, Новгород, Киев, Слепнево, Ташкент и т.д. Но первое место, несомненно, принадлежит
Петербургу.

В воспоминаниях современников запечатлен образ Ахматовой практически неотделимый от города: от внешнего вида и манеры поведения до стихов их тематики и структуры.

"С самого детства, точнее, с шести лет, когда я впервые увидел Ахматову, её образ накрепко соединился в моём сознании с Ленинградом. <…> Уже само появление Ахматовой в моей мальчишеской жизни было необычайно
значительно и впечатляюще. Может быть, отчасти причиной тому послужило и поведение старших, и постоянное упоминание её имени в разговорах о Ленинграде.<…> Она не только приезжала из Ленинграда, но и сама вся, по
моим понятиям, была ленинградская. Её причёска с длинной аккуратной чёлкой, какие-то особенно просторные длинные платья, позволяющие легко располагаться на диване, огромный платок, медленные движения, тихий
голос - всё было совершенно ленинградское" (А.Баталов, С.556).

"…В её глазах, и в осанке, и в её обращении с людьми" была  одна "главнейшая черта её личности: величавость", так похожа она на одну из важнейших черт города (К.И.Чуковский, С.48). Эта черта "величавость"
отмечается многими современниками и касается не только внешнего вида поэтессы, но и её творчества: напевности, ритмики стиха, языка…

"…Ахматова навсегда отравлена классическими ритмами этого города - "Медного всадника", "Белых ночей" и "Незнакомки". Она напоминает мне  молчаливую начётчицу когда-то славного, но покинутого всеми скита,
оставшуюся в нём, несмотря ни на что" (Н.М.Басалаев, С.172).

Анна Ахматова уже первыми своими книгами снискала славу поэта по  преимуществу петербургского. "Певцом нашего города она оставалась  всегда, как бы этот город не назывался - Петербургом, Петроградом.
Ленинградом. "А я один на свете город знаю/ И ощупью его во сне найду…  - такими словами на все времена передала Ахматова своё отношение к городу" (М.Карлин, С.559). При этом Ахматова никогда не была поэтом
"местного, ленинградского значения", хотя город на Неве всегда оставался главным героем её поэзии.

Ахматовская поэзия, строгая и классически соизмеримая, во многом глубоко родственная самому облику города - торжественным разворотам его улиц и площадей, плавной симметрии знаменитых набережных, окаймлённых
золотой каллиграфией фонарей, мраморным и гранитным дворцам, его бесчисленным львам, крылатым грифонам, египетским сфинксам, античным атлантам, колоннадам, соборам, морским рострам и блистающим шпилям.
"Петербургский архитектурный стиль, ярко отразившийся в облике всего русского искусства, не только в архитектуре, но и в словесности зрительно выявился в поэзии Ахматовой: он, можно сказать, предопределил
её духовно-поэтический мир, то есть образность, метрику, мелодику, акустику и многое-многое другое.

Родство, духовное и кровное, между ахматовским стихом и городом усугублялось свойственным только Ленинграду сочетанием нежности и твёрдости, водно-воздушного мерцания и каменно-чугунной материальности"
(А.И.Павловский, С.9-10).

Любимое изречение Ахматовой о себе было: "Я - как петербургская тумба". "Только теперь, - пишет З.Б.Томашевская, - я понимаю весь могучий смысл этой формулы. Они, эти петербургские тумбы, гранитные и чугунные, охранявшие наши дома, врастали в землю, в тротуары, в булыжные мостовые, в асфальт… Теперь это называется "культурным слоем". Но редко кому удавалось вынуть такую тумбу из петербургской земли " (З.Б.Томашевская, С.417).

Также как сама Ахматова и её поэзия стали неотъемлемой частью Петербурга, его "культурным слоем", частью петербургского текста русской литературы, так и Петербург, в свою очередь, стал одним из культурных  слоёв её творчества, одним из составляющих поэтического текста Ахматовой.

Мы можем говорить о поэтическом творчестве Ахматовой, как о хорошо организованном тексте. На это указывают и строгая организация её книг, имеющих названия, эпиграфы, и определённую последовательность
стихотворений внутри книг, и циклы стихотворений, и изменения, которые производились поэтом с течением времени для разных редакций сборников (например, смена названий стихов или перестановка стихотворений, не
всегда хронологическая последовательность, чаще тематическая), а также   тот факт, что в настоящих сборниках встречается вариативная постановка одних и тех же стихотворений.

В рамках нашей темы, мы можем говорить о своеобразном петербургском тексте Ахматовой.

Петербург занимает в поэтическом тексте Ахматовой определённое семантическое пространство или топическое содержание, являющееся, в свою очередь, частью общего образного содержания её поэзии. Петербургское
содержание возникает в результате наличия в тексте определённых семантических однородностей, которые в
совокупности дают нам целостное представление о городе Ахматовой, который она часто называла "своим": "мой город".

В нашей работе мы выявим и те образы, которые организуют петербургский текст Ахматовой, и проследим их эволюцию.

 Анти-Петербург А.А.Ахматовой.

Образ города складывается постепенно. В первом сборнике стихов "Вечер" (1912) петербургских реалий практически нет. Но начало формирования мира города здесь можно увидеть через топос интерьера, природы, душевного состояния героини.

Не случайно, стихотворением, открывающим для нас творчество поэтессы, выбрано самой Ахматовой "Молюсь оконному лучу…" Заметим, что в автографе оно идёт под заглавием "Interieur", затем заголовок снят. Думается, с
одной стороны, что эта тема настолько была важна для Ахматовой, что она сочла нужным предоставить читателю понять её без подсказки; а с другой стороны, можно предположить, что смысл данного стихотворения, не
исчерпывается интерьерностью, он гораздо шире и играет значительную роль
в понимании судьбы и творчества поэтессы. Приведём его целиком:

Молюсь оконному лучу -

Он бледен, тонок, прям.

Сегодня я с утра молчу,

А сердце пополам.

На рукомойнике моём

Позеленела медь.

Но так играет луч на нём,

Что весело глядеть.

Такой невинный и простой

В вечерней тишине,

Но в этой храмине пустой

Он словно праздник золотой

И утешенье мне.

Стихотворение можно разделить на три части, которые на первый взгляд могут быть представлены схемой: душевное состояние со знаком "-" - "луч" - душевное состояние со знаком "+".

Первая и вторая части противопоставлены третей отрывистым stoccato, на графическом уровне обозначенном точками в каждом втором стихе, что указывает на беспокойство, прерывистость дыхания. (По

наблюдению Е.П.Ковалевской, точку у Ахматовой, которая подчёркивает внешнюю сдержанность и глубинный напор стиха (единовременный контраст),  можно считать отличительным свойством художественной системы.)

На звуковом уровне в системе ассонансов активизируется междометие "ау"
("взаимный оклик людей, не видящих друг друга") (Словарь современного
русского литературного языка, Т.1, С.221).

у - о - у

о - э - о - а

о - а - а - у

э - а

Вторая часть:

о - о

э - э

а - а - у - о

э - э - наблюдается некий хаос (звуки э, о, а, у), который

в третьей части находит отклик в сочетании [э], [о], активизируя на
ассоциативном уровне символ "эхо":

Инициальное слово "молюсь" отражается и в системе аллитераций первой
части - наиболее частотное употребление согласных [м], [л], [к], [т],
[б], [п], [с] – ассоциации: молюсь, мольба, тишина, тоска, пустота. В
третьей части звонкость согласных [з], [д], [н], [м] в сочетании с
глухим [ш] даёт ассоциацию праздника души:

  
 Моление в первой части некоему оку – лучу (робкое, еле слышное - чу),
заключающему в себе (как всякое начало) и позитивное, и негативное
начало:
  цвет возрождения  (зелёный цвет )

цвет тоски (тоска зелёная), с одной стороны, утешение (рукомойник – символ девственной чистоты), с другой, -
отраву, яд, ад). Интересна номинация дома как храмины, что подразумевает рамку (клетка, томление, решётки – на всём протяжении творчества) и хранимость от опасности (яд) и от жизни (праздник). Мы выходим на
антиномию дом – мир (луч – не только свет, Бог, утешение, но и реалия     внешнего мира). Лирическая героиня молит остановиться этому мгновению,
этому внешнему миру, лучу: "стой" ("простой", "пустой").


Словник стихотворения:

существительные глаголы прилагательные наречия сл./сл.
местоимения

лучу молюсь оконному сегодня
с он

утро молчу бледен
пополам а я

сердце тонок

прям

рукомойник позеленела
на моём

медь
и так нём


на

луч играет невинный
весело что

глядеть простой
и такой

тишина вечерней
в

храмина пустой
но этой


в

праздник золотой
словно он

утешенье
и мне

В стихотворении доминирует именной строй. Налицо стилистическая фигура –
оксюморон: "молюсь/молчу", "храмина пустая", "тишина/праздник",
"утро/вечер", "молюсь/весело". В системе местоимений выделяются три
составляющих данного стихотворения: человек ("я", "моём", "мне") –
дом/интерьер ("на нём", "в этой") – луч/мир ("он", "такой", "он").

Смысл произведения действительно не исчерпывается интерьерностью, он имеет более глубинные вселенские масштабы: дом – человек – мир. Мы получили универсальную формулу топического содержания поэтического
текста Ахматовой с двумя крайними семантическими изотопиями "дом - мир", которые взаимодействуют и пересекаются за счёт наличия третьего компонента – человека. Человек – связующее звено в этой триаде,
испытывающее влияние двух крайностей и активизирующий для их восприятия и отображения чувственные модусы (слух, зрение, осязание, обоняние и т.д.) и элементы душевного опыта (любовь, страх, память и т.д.).



В рамках темы нас интересует город, являющийся, во-первых, частью
внешнего мира - его интерьером, испытывающий на себе многообразное
влияние этого мира (смена времён года, времени суток, стихий, светил и
т.д.); во-вторых, экстерьером для дома, имеющего, в свою очередь, свой
интерьер.

Не случайно топос интерьера носит инициальный характер в поэтическом
тексте Ахматовой, и так как он кладёт начало формированию мира города,
проследим эволюцию его образа.

ОБРАЗ ДОМА

Общеизвестно, что Ахматова была, по сути своей человеком бездомным,
существующим как бы вне быта, привыкшим скитаться по чужим квартирам,
особенно в конце 1910-х – начале 20-х годов. Дом в житейском смысле
слова, уютный, обжитой дом и она – понятия трудно совместимые. "Самые
эти слова "обстановка", "уют", "комфорт" были ей органически чужды – и в
жизни, и в созданной ею поэзии. И в жизни, и в поэзии Ахматова была чаще всего бесприютна (привычная бедность, от которой она даже не пыталась избавиться)" (К.И.Чуковский, С.49). Впрочем, эта бездомность была
свойственна эпохе в целом и поэтам эпохи – в особенности .

В поэзии Ахматовой существуют два понятия дома. Один из них – Дом Поэта. "Александр у Фив" 1961 года: "Ты только посмотри, чтоб цел был Дом Поэта". Это нечто метафизическое, отвлечённое, духовная сфера поэта,
обитель его гения, нечто находящееся в вечности, не обязательно связанное с крышей над головой. "Именно в таком, и даже в ещё более сложном, синтетическом смысле употреблено слово "дом" в одной из статей Ахматовой о А.С.Пушкине: "Мне надо привести в порядок мой дом", - сказал умирающий А.С.Пушкин. Через два дня его дом стал святыней для его Родины…" (И.Муравьёва, С.200).

Иногда Дом Поэта превращается у Ахматовой в сад или старый парк – тоже нечто сокровенное, потаённое, спрятанное от чужих взоров, поэтический заповедник, куда вход чужим закрыт. Например, в стихах 1921 года:

А я иду владеть чудесным садом,

Где шелест трав и восклицанье муз.

Пусть голоса органа снова грянут… 1921

Или в стихотворении "Ночью" 1918 года:

- 48 -

Но душно там, и я пробралась в сад

Взглянуть на звёзды и потрогать лиру.

Ночью. 1918

В "Поэме без героя" адрес Дома – Царскосельский парк:

А теперь бы домой скорее

Камероновой галереей

В ледяной таинственный сад,

Где безмолвствуют водопады,

Где все девять мне будут рады,

Как бывал ты когда-то рад…

Поэма без героя. 1940-1962

Дом, пристанище души находится не где-нибудь, а в холодном, зимнем
Царскосельском парке – почти что на леденящих просторах вечности.

Возможно, что Ахматову и манил дом в житейском его понимании, дом уюта
и покоя, но почти всегда возникала невозможность такого дома,
невозможность совмещения обоих понятий. Вечное противоречие многих
поэтов – тяга к устойчивому и отталкивание от него ("Уюта – нет, покоя
– нет…" – у А.А.Блока, "Ты уюта захотела, / Знаешь, где он, твой уют!" –
у Ахматовой).

Ахматова говорила, что с уходом от Н.С.Гумилёва, из Царского Села, она
навсегда потеряла дом.

"Фон, на котором выступает образ Ахматовой, - строжайший минимум бытового реквизита. Не просто безбытность, а великолепное, хотя и совсем не подчёркнутое, не "поданное", но осуществлённое на деле презрение к
быту. Скудный, пунктирный интерьер дома Анны Андреевны, если позволено
употребить это слово, не имел ничего общего с роскошью гарнитуров красного дерева. Бывая у Ахматовой везде, где она жила последние 30 лет в Ленинграде, я всегда сталкивался с редчайшей,
"студенческой" скромностью или даже, называя вещи своими именами, бедностью. Маленький, еле существующий письменный столик, кровать, шкаф (?), книжная полочка (?), "укладка" или чемодан для рукописей, кресло,
стул или стулья – всё это, с некоторыми вариантами, можно было встретить
во всех жилищах А.Ахматовой" (Д.Е.Максимов, С.108).

Заполнение фрейма "дом", как элемента интерьера, идёт у Ахматовой по пути формирования бинарной оппозиции "свой" - "чужой" ("мой" / "твой").

В первой книге, в принципе, за редким исключением, концепция дома лучше всего выражена в разобранном выше инициальном стихотворении 
"Молюсь оконному лучу…" "Свой" дом назван "храминой", "комнатой" либо не
назван никак (заполнение фрейма идёт за счёт описания интерьера дома и
активизации чувственных модусов). Дом определяется как "пустой", в
основном в ночное время суток – "душное", "бессонное" и "одинокое".

Подушка уже горяча

С обеих сторон.

Вот и вторая свеча

Гаснет, и крик ворон

Становится всё слышней.

Я эту ночь не спала,

Поздно думать о сне…

Два стихотворения. 1. 1909

Только в одном стихотворении ("Два стихотворения 2.") дом становится     местом встречи, а следовательно, наделяется смыслом и радостью.

Тот же голос, тот же взгляд,

Те же волосы льняные.

Всё как год тому назад.

Сквозь стекло лучи дневные

Известь белых стен пестрят…

Свежих лилий аромат

И слова твои простые.

Два стихотворения. 2. 1909



Интерьер дома минимален: из вещей – "кровать", "свечи", "штора", "подушка"; в единичном употреблении – "саше", "рукомойник", "статуэтки". В основном же – это составляющие самого дома или комнаты: "окно",
"стены", "дверь". Внутри дома чаще всего темно, свет дают только свечи. Радость и праздник вносят в него через окно солнечные лучи, которые в конце книги всё же теряют свою привлекательность ("тяжёлый", "жёлтый").

Последний луч, и жёлтый и тяжёлый,

Застыл в букете ярких георгин…

Вечерняя комната. (1911?)

Цветовая гамма дома достаточно графична: темноту разбавляет белый цвет: "нестерпимо бела штора на белом окне" ("Два стихотворения 2."), "белая хризантема", "белые стены" и т.д. (белый цвет, наиболее полно передающий плотность и непроницаемость материала и в то же время вмещающий сложное
эмоциональное содержание, - любимый цвет Ахматовой); и единичным случаем
– жёлтый: "равнодушно-жёлтый огонь" свечей. Дом  хранит тишину и молчание ("я с утра молчу", "в вечерней тишине") или в нём слышатся редкие и тихие звуки ("редкие аккорды клавесин", "звуки
виолы", "жужжит пчела"). Внешний же мир входит сюда "криками ворон", "звуками голоса, похожего на твой", "простыми словами". Интересно, что цветы, являясь реалиями внешнего мира, в то же время становятся у
Ахматовой элементами интерьера, наполняя пустую и душную комнату ароматами и жизнью ("свежие", "белые", "яркие"). С ними практически всегда связаны светлые воспоминания, любовь, встреча:

…Свежих лилий аромат

И слова твои простые.

Два стихотворения 2. 1912

или

…Жужжит пчела на белой хризантеме…

…Последний луч, и жёлтый, и тяжёлый,

Застыл в букете ярких георгин…

Вечерняя комната.
(1911?)

Во второй книге "Чётки" в "свой" дом, наряду с пустотой и томлением, входит страх и болезнь ("Плотно сомкнуты губы сухие" – активизация исторической памяти – прошлое Фонтанного Дома; "Ты пришёл меня утешить,
милый").

Плотно сомкнуты губы сухие.

Жарко пламя трёх тысяч свечей.

Так лежала княжна Евдокия

На душистой сапфирной парче.

И, согнувшись, бесслёзно молилась

Ей о слепеньком мальчике мать,

И кликуша без голоса билась,

Воздух силясь губами поймать.

Плотно сомкнуты губы сухие… 1913

От подушки приподняться нету силы,

А на окнах частые решётки.

Ты пришёл меня утешить, милый… 1913

"Чужой" же дом, напротив, становится местом отдыха и творчества; здесь
тихо, просторно, светло и просто ("Все мы бражники здесь, блудницы", "Я
пришла к поэту в гости", "Здравствуй! Лёгкий шелест слышишь").


У тебя светло и просто.

Здравствуй! Лёгкий шелест слышишь… 1913

Я пришла к поэту в гости.

Ровно в полдень. Воскресенье.

Тихо в комнате просторной,

А за окнами мороз…

…Но запомнится беседа,

Дымный полдень, воскресенье

В доме сером и высоком

У морских ворот Невы.

Я пришла к поэту в гости… 1914

Третью книгу можно охарактеризовать как самую "бездомную": с одной стороны, бегство от своего дома:

Когда в мрачнейшей из столиц

Рукою твёрдой, но усталой

На чистой белизне страниц

Я отречение писала…

…Но неожиданная ночь

Покрыла город предосенний.

Чтоб бегству моему помочь,

Расплылись пепельные тени.

Когда в мрачнейшей из столиц… 1916,

с другой - невозможность на данный момент и "чужого" дома ("Твой белый дом", "О тебе вспоминаю я редко"):

Твой белый дом и тихий сад оставлю.

Да будет жизнь пустынна и светла.

Твой белый дом и тихий сад оставлю… 1913

Красный дом твой нарочно минуя,

Красный дом твой над мутной рекою…

О тебе вспоминаю я редко… 1913,

что приводит к потере дома ("Белый дом"):

И, видно, никто не знает,

Что белого дома нет.

Белый дом. 1914

Затем, в поисках дома героиня входит в "таинственный", "белый", чужой дом ("По твёрдому гребню сугроба"). В шестой книге дом становится объектом воспоминаний ("чужой"):

По твёрдому гребню сугроба

В твой белый, таинственный дом

Такие притихшие оба

В молчании нежном идём.

По твёрдому гребню сугроба… 1917

Теперь и "чужой" дом представляет собой клетку, но клетку, в которой тихо, весело и не одиноко, воспоминания о котором проникнуты любовью ("Эпические мотивы 2", "Да, я любила их, те сборища ночные").

Там комната, похожая на клетку,

Под самой крышей в грязном, шумном доме…

…Теперь не знаю, где художник милый,

С которым я из голубой мансарды

Через окно на крышу выходила

И по карнизу шла над смертной бездной,

Чтоб видеть снег, Неву и облака, -

Но чувствую, что Музы наши дружны,

Беспечной и пленительною дружбой,

Как девушки, не знавшие любви.

Эпические мотивы 2. 1914-1916



В "Тростнике" противопоставление"своего" и "чужого" дома сводится к однородности – "пустой", "опустелый". Далее упоминаний о "чужом" доме практически нет, а "свой" определяется как "бывший", в котором царит страх, который
пора забыть и который, в принципе, никогда не был "своим":

Особенных претензий не имею

Я к этому сиятельному дому,

Но так случилось, что почти всю жизнь

Я прожила под знаменитой кровлей

Фонтанного дворца… Я нищей

В него вошла, и нищей выхожу…

Особенных претензий не имею… 1952

И, наконец, дом совсем исчезает, испаряется, превращается в дым:

Пусть мой корабль пошёл на дно,

Дом превратился в дым…

Пусть мой корабль пошёл на дно. 1956

Как видим, состав инвариантных отображений изотопии "дом" возвращает нас
к инициальному стихотворению. "Дом" не имел особой ценности, он был пуст
и, в конце концов, в финальной части текста превратился в "дым". Итак,
общую систему отображения изотопии "дом" /f/ как элемента интерьера
можно определить через отображение инвариантов: дом реальный, хотя и
представляющий для героини рамку /x/ и дом ирреальный, дом мираж /y/.

f : x (дом реальный) ( y (дом ирреальный).

в)Образ"окно".
Слово "окно" имеет несколько значений: "1. Отверстие в стене здания для света и воздуха; 2. перен. Место, через которое можно выйти куда-нибудь, увидеть что-нибудь" (Толковый словарь русского языка, Т.2, С.786). Ахматова использует оба эти значения. Окно – это и часть интерьера ("Как нестерпимо бела штора на белом окне…"; "…Комната, где окна слишком узки…", "…на окнах частые решетки" т.д.) и часть экстерьера
("А в старой Руссе пышные канавы,// И в садиках подгнившие беседки,// И стёкла окон так черны, как прорубь…). В книге "Нечет" окно получает новое переносное значение: окно сравнивается с оком (книжн. – поэт. Глаз.):

А в ту минуту за плечом моим

Мой бывший дом ещё следил за мною

Прищуренным, неблагосклонным оком,

Тем навсегда мне памятным окном.

Северные элегии. 4. 1945

Можно сказать, что отображение этого элемента имеет кольцевую композицию: белое окошко комнаты ( постылое окно, удалённое ( низкое, черное, неблагосклонное окно ( круглое окошко комнаты. Как и в начале
поэтического текста, так и в конце героиня томится в замкнутом пространстве комнаты, весь день смотрит в окно, и мир за окном таит в себе радость:

Гляжу весь день из круглого окошка:

Белеет потемневшая ограда.

И лебедою заросла дорожка.

А мне б идти по ней – такая радость. И жар по
вечерам, и утром вялость… 1913

В ахматовском тексте окно, как часть интерьера дома "своего" или комнаты, употребляется в единственном числе (в отличие от окон дома "чужого" или окна как части экстерьера: "…а за окнами мороз", "…навсегда
забиты окошки", "Во дворце горят окошки, / тишиной удалены", "…И стёкла окон так черны, как прорубь" и т.д.). Есть свидетельства современников, из которых мы узнаём, что во всех квартирах (за последнюю четверть
жизни), в которых жила Ахматова, было только одно окно, причём почти всегда без солнечного света, что тоже откладывает определённый отпечаток на изображение окна и комнаты в её поэзии. "Странное воспоминание: три
абсолютно разные квартиры – и совершенно одинаковая комната Ахматовой в
каждой из них. Всегда с одним окном без солнечного света, всегда спартански суровая или, точнее, - не слишком обжитая" (И.Меттер, С.382-383).
Категория: О произведениях | Добавил: lingvist
Просмотров: 2310 | Загрузок: 0 | Комментарии: 2 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа

Поиск

Друзья сайта

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Copyright MyCorp © 2024