Отражение библейских образов.Трактовка Романа Кафки "Замок"
Франц Кафка - вот один из немногих уроженцев ХIХ века, кто запросто перекочевал в ХХI со своими превращениями и чертовщиной, - так характеризует Франца Кафку автор одной газетной статьи . Макс Брод в своем «Послесловии» определенным образом трактует теологический образ Замка «с его странными событиями, его непостижимой иерархией чиновников, его приступами и коварством, его претензиями (и претензиями вполне обоснованными) на безусловное внимание и безусловное повиновение». Замок определяется как место обитания Бога, а поведение К. в этом русле трактуется как «безуспешность человеческого стремления к последней, абсолютной чистоте» истинной веры.Граф – истинный хозяин Замка, о котором мы не знаем ничего, кроме того, что он существует, олицетворяя собой Бога или, по крайней мере, наместника Бога на земле. Ощущение сопричастности мирозданию, то, что мир может и не быть построен, не прими мы в этом участия – вот какие ощущения рождает роман. К. является в романе без какой-то бы то ни было родословной, это человек без прошлого, без документальных свидетельств, мы ничего не знаем о его предыстории, да и была ли она? На страницах романа К. – первочеловек, Адам [9], только что утерявший свой рай и ищущий другой. Эдемом, своеобразным раем ему представляется Замок, а Кламм, владеющий ключами от рая, или пропуском в замок, выступает в роли святого Петра. Таким образом, К. (первочеловек) виновен не потому, что на нем лежит вина – нет на нет никакой вины, он виновен в том, что попытался добиться для себя справедливости [2]. («Первородный грех, то есть древняя несправедливость, совершенная человеком, это тот упрек, который человек высказал и от которого не отказался, - упрек в том, что несправедливость совершена по отношению к нему, что первородно согрешили против него» ). Поэтому умные речи землемера кажутся как будто глуповатыми, наивными, и его здравая рассудительность лишь усиливает заблуждение, против которого он протестует. Мы не можем ассоциировать себя с К., также как с первым человеком – Адамом, т.к. не в наших силах отказаться от собственного опыта, от своей предыдущей жизни, которой у К., похоже, просто не было. Точно также мы не можем воочию представить себе Царствие небесное (Замок), а потому, очевидно, и не рвемся туда всеми возможными средствами. Отсутствие упоминания о кладбище в Деревне, вообще, мотива смерти романе, чисто номинальное наличие храма в Деревне – все это подтверждает мысль о том, что Замок выполняет роль «Царствия небесного». Итак, К. бродит по лабиринту дорогу Деревни, но день седьмой для него так и не наступает. Макс Брод предложил читателю версию окончания произведения, в котором на седьмой день обессилевшего от безуспешной борьбы К. настигает смерть, и уже после смерти из Замка приходит известие о том, что К. разрешено остаться в Деревне. К. постоянно рассказывают подробности «райской» жизни Замка, однако К. относится к этим рассказам как к легендам или апокрифам. Превосходный господский коньяк, недоступный простым смертным, который удается попробовать К. в санях Кламма, безусловно, ассоциируется с амброзией, божественным напитком. Жизнь в Деревне требует определенного героизма, она полна страданий земной юдоли, несомых и переносимых, фактических и выдуманных. Этот “Замок”, к которому К. так и не получил доступа, и непостижимым образом не разу не смог по-настоящему приблизиться, есть именно то, что теологи называют “Божьей милостью”, «Божественным провидением». Замок - это Божественное провидение, руководящее человеческими судьбами в миру (в Деревне), воздействие случайности, таинственных решений, исполнения их и сопротивления им; не заработанная и не заслуженная Божья милость, тяготеющая над жизнью всех. Конечно, имеется в виду всех, кроме К., который напряженно ищет связи с милостью божества. Одновременно стараясь укорениться в деревне у подножья замка, сражается за место работы и женитьбы, надеясь, что это даст ему необходимую связь с Божественной милостью.
Главная 
